Ковёр из листьев

Я живу в Иерусалиме и очень горжусь этим. Иногда, когда мне грустно, я иду в Старый Город. Особенно люблю Стену Плача. Здесь, у Стены Плача, открывается моя душа, и она как будто в полёте. Тут я преображаюсь: меняется осанка, подтягиваюсь и становлюсь стройнее, подбородок поднимается. Околдовывает это место. Я заложница его. Стою перед Стеной Плача и не хочу уходить. Чувствую сокровенную тайну между мной и Стеной Плача. Моя душа, запертая на ключ от посторонних, открывается здесь, в этом удивительном и загадочном месте.

Однажды осенью, отойдя от Стены Плача вверх, стоя на лобном месте и погрузившись в свои мысли, волнуясь и тревожась, почувствовала, что на меня кто – то смотрит. Поднимаю глаза и встречаюсь с двумя парами мужских глаз, таких знакомых, добрых, глубоких, таинственных и милых. Стоят два красивых человека: молодой и взрослый. Мельком взглянув на них, сразу вспомнила папу и сына. Я учила Володю четыре года, с восьмого по одиннадцатый класс. А его папу знала очень хорошо,так как это был единственный папа в нашей школе, который сам воспитывал сына. (Жена умерла во время родов). Эммануэль Константинович год не работал, находясь в отпуске по уходу за сыном, отказавшись от помощи бабушек и дедушек, знакомых и приятелей. Называли в школе папу Володи – Э. К.,так как имя и отчество было говорить длинно. Папа дал себе слово: беречь, лелеять, растить сына, чтобы мальчик никогда не чувствовал себя обделённым. Володя рос отличным парнем: умным, начитанным, внимательным к друзьям. С папой они дружили.

И вот папа с сыном, красивые и нарядные, стояли передо мной у Стены Плача. Мы бросились друг к другу навстречу, обнимаясь и целуясь. Я не видела их 17 лет. Володя окончил школу, поступил в университет, а папа продолжал работать в вузе преподавателем сопромата. Защитил кандидатскую диссертацию ещё до рождения Володи. Свою мечту—стать профессором, доктором технических наук, не осуществил, зато воспитал великолепного сына, это выше научных достижений. Так думала я, обнимая этих замечательных людей, не зная, что произошло в их маленькой семье. Э. К. сказал:

--Софья Львовна, вы всё такая же! Время проходит, а вы не меняетесь, относитесь к категории людей, когда годы красят.

Я улыбнулась, понимая комплимент по – своему, но приятно, что узнали меня, несмотря на то, что все стали другими за это прошедшее время. Было много вопросов, чаша терпения переполнялась, и эта чаша без дна. Сейчас понимала, что никого не хотела встретить тут, у Стены Плача, как этих безумно интересных для меня людей.

--Поехали ко мне, ребята!— пригласила я. У меня есть столько фотографий в школьные годы: как учились, как сажали деревья, как ходили в походы, ездили на экскурсии. И всегда с классом был Э. К.

Но папа с сыном глянули друг на друга и дружно ответили:

--Нет, не надо о прошлом.

--Почему? Ведь без прошлого нет настоящего, - сказала я, став между ними и взяв под руки.

--Дорогая Софья Львовна, вы не всё не знаете. Мы с сыном встретились сегодня. Я его не видел, как и вы , 17 лет, три месяца и одиннадцать дней,- прошептал мне на ухо Э. К., но так, чтобы слышал Володя.

Сын удивлённо поднял глаза на папу, в них промелькнуло что - то, непонятное для меня. Я думаю: Володя удивился чёткому подсчёту дней разлуки. Ни один, ни другой не хотели мне рассказать о ней.

--Тогда ресторан. Маленький столик в уголке, вкусная еда и поговорим за жизнь,- сказала я, поняв, что произнесла вслух об их желании.

-Согласны.

Доехали до центра. Выбрали ресторан в тихом уютном месте города, откуда разносился запах вкусного кофе, сладких приманок восточных блюд, колоритных для нашего города. Устроились удобно. По - моему, всем было хорошо, спокойно и тихо. Ребята позвонили по телефону, объяснив каждый, что встретили Софью Львовну, и хотят пообщаться. Просили не волноваться и сообщили, что планы на сегодня меняются. Я видела: встреча со мной – это спасение для них. Заказали еду. Помолчали, рассматривая друг друга. Вдруг Э. К.сказал:

--Как здорово, что мы с Володей встретили именно вас. После расставания с сыном я встретил его четыре часа тридцать две минуты назад, посмотрел на часы и продолжил, что он ничего не знал, как жил сын все эти долгие семнадцать лет.

Я удивилась, Володя опустил голову и подтвердил:

--Примирение с папой произошло у Стены Плача. Я так доволен. У меня как будто гора с плеч. Мы простили друг друга.

--Как, вы такие друзья, такие близкие и не общались так долго? Не могу поверить в это. Говорила, утверждая для себя понятную мне истину.

На меня смотрели огненные глаза Э.К., прося поддержать его. Но я продолжала:

---Как вы учились жить без сына? Ведь вы ненавидели тишину в доме, у вас всегда была масса друзей Володи. Как жили без него? Как встречали ночь, думая о Владимире? Я думаю, что сидели молча, не зажигая свет, как шептали, заклиная: Володя, сынок, я жду тебя.

Я говорила и не могла остановиться. Мужчины молчали, поглядывая на меня и понимая, что та жизнь, знакомая мне, вызывала только такие вопросы и восклицания. Э. К. поднялся и произнёс:

---Сегодня я расскажу, как жил, что помогло мне выйти из депрессии, вызванной уходом сына. Сейчас могу сделать это, потому что уже всё пережито, хотя рубцы на сердце, наверное, никогда не исчезнут.

И он начал:

---После четвёртого курса Володя пришёл вечером с девушкой Татьяной и сказал:

-Папа, это моя невеста. Через год мы поженимся. Закончим университеты и распишемся. А с сегодняшнего дня Таня будет жить у нас,- категорически подтвердил он.

Я воспринял это нормально, как отец взрослого сына. Обидно было, что Володя не предупредил меня раньше.

Через день Таня с вещами уже была у нас. Они обустраивали с сыном его комнату, смеялись, наперебой разговаривали. Я радовался, что у них всё хорошо. Татьяна мне напоминала мою жену. Когда говорила, то смотрела в глаза человеку, с которым общалась. У неё была коса пушистая, русая, как у мамы Володи. Меня немного удивляло это сходство, но и радовало: у сына будет красивая жена и дети, мои внуки.

Ко мне Татьяна относилась внимательно. Она готовила, правда, только ужин, но в доме жизнь поменялась. В наш дом ворвалась весна, потекло тепло, и на сердце становилось спокойно. Дом в то же время наряжался, как ёлка в Новый год. Появлялись всякие мелочи, от которых создавался уют. Обратил внимание, что моему сыну эта жизнь нравится, так как он привык к этому с детства - к заботе и вниманию. Сейчас продолжал жить также, не замечая, что Татьяне надо помочь убраться, помыть посуду, пойти в магазин за продуктами и так далее. Помогал ей я. Общение с ней мне нравилось. Татьяна красивая и образованная девушка. Училась в университете, изучала английский и испанский языки. Посещала факультатив, изучая французский. Знала немецкий язык, так как до поступления в университет училась в гимназии с углублённым изучением немецкого языка. И зная языки, она, естественно, знала быт, менталитет народов, язык которых она изучала. Володя после ужина садился к компьютеру, Таня была только приложением к нему. Общение с девушкой доставляло мне столько приятных мгновений, вызывало восхищение. Я не радовался, а веселился, пел, летал, ждал с нетерпением вечера, потому что смогу общаться с Татьяной.

Почему не я так молод? Почему сейчас, когда я, преодолев столько подводных рифов, обойдя столько преград, покорив столько вершин, лежу один в кровати, ощупываю своё мускулистое тело и подсчитываю годы? Ведь я ещё могу любить и страдать. Таня своим присутствием в доме возвращала меня к молодости. Я легко поднимался на восьмой этаж, не пользуясь лифтом, стал ходить пешком на работу. Хотелось думать и мечтать. Я мечтал. Не могу сейчас сказать, о чём. Вечером, идя с работы, я покупал цветы, делал маленькие подарки для невесты сына. Мне казалось, что подсказываю сыну своими действиями, как надо заботиться о близком тебе человеке.

Однажды, возвращаясь с работы, я забрёл в осенний парк, чувствовался привкус осени, деревья сбросили листья, а на земле такой красивый ковёр из разноцветных листьев! Я даже боялся ходить, спугнуть и нарушить осенний бал цветных листьев. Сел на краю скамейки, любуясь и наслаждаясь карнавалом осени. Погрузившись в себя, совсем не заметил неожиданного появления Татьяны, которая любила бродить по парку, любуясь листопадом. Она подошла ко мне с букетом осенних листьев, посмотрела мне глубоко в глаза, как умела только она, и сказала:

--Эммануэль Константинович, вы растревожили моё сердце. Вы так осторожны, учтивы ко мне, но я расцветаю под вашим взглядом. Мне самой кажется, что я пришла в ваш дом бутоном, а сейчас чувствую себя розой, но с колючими шипами. Каждый вечер мчусь домой, отказываясь от хороших предложений по работе после учёбы. Приготовление ужина и уборка после него в доме с вами приносит наслаждение. Мне кажется, что я потихоньку отрываю каждый день по лепестку от розы и очень боюсь оторвать последний. Что мне делать? Я влюбилась в вас, но очень боюсь уколоть шипом своей розы Володю,потому что будет больно не только ему, ещё больнее вам. Не молчите, скажите: что мне делать?

Она грустно заплакала, как будто дождь стал прижимать к земле осенний цветной ковёр.

Я словно проснулся от долгого дивного сна, увидев желанную и такую красивую молодую женщину. Но она же жена, по сути, моего единственного сына. Она произнесла слова любви вслух, сказала то, что затаилось во мне и давно хотелось прорваться наружу. Я молчал. Ноги мои стали свинцовыми, не мог двинуться, портфель в руках потяжелел, сердце стучало, как молот по наковальне, в голове шум. А душа, моя душа запела тонким фальцетом, но её было слышно, несмотря на свинец, наковальню, молот и гири на ногах. Я опустил низко голову и тяжело вздохнул. Татьяна смотрела во все глаза, прося меня и умоляя об ответе. В её необыкновенных глазах были смех и радость, печаль и слёзы. Я молчал и этим мучил её, заставляя страдать. Мы стояли друг против друга: седеющий взрослый мужчина, готовый женить своего единственного сына, и женщина, невеста Володи, признавшая, что любит не его, а отца. Сложнее задачи у меня не было в жизни. Ветер, неожиданно закруживший разноцветный ковёр, поднял его высоко. Мне чудилось, что посыпался каскад тяжёлых камней, но они не били нас, а осторожно обходили. Жаркий взгляд Татьяны никогда не забуду. Этот взгляд грел меня, воспламенял во мне былые невероятно наполненные дни любви в молодости, возвращая в настоящее, и манил, манил в будущее. Она заставила меня очнуться. Посмотрела мне в глаза и уверенно сказала:

--С Володей мне не по пути. Я ухожу от него. В душе я рассталась с ним давно, как только увидела вас, Э. К. Дайте совет: что делать? Помните: я люблю только вас. Несправедливо, я думаю, быть с Володей, любя его отца. Сегодня вечером сама обо всём скажу несостоявшемуся мужу. А вы думайте, но недолго. Жить уйду на квартиру. Сама позвоню и обо всём скажу.

Я смотрел на Татьяну, она была грешна, ранена, сердце её переполняла любовь, страдания и нежность. Она резко развернулась и ушла. Татьяна обрушила на меня такой ливень страстей. Я и в огне не горел, и в воде не тонул, решал все вопросы сам и всегда, и вдруг обвал, пропасть. Стоял просто перед этой пропастью любви и летел в неё без оглядки. Очнулся от мыслей, когда стал мокрым от дождя, неожиданно начавшимся, который поливал всё вокруг и придавливал к земле жёлтый ковёр, уже не шуршавший под ногами, прижатый плотно к земле. Не помню, как вернулся домой. Открыл дверь, зашёл в свой кабинет, и вы не поверите: на полу в моём кабинете лежал небольшой коврик, на нём узор из жёлтых и багряных листьев. Я лёг на него прямо в костюме и не мог подняться. Лежал тихо и плакал так, как плакал, наверное, в детстве, когда у меня забирали любимую игрушку. Я был растерян: что делать? Любил сына, как настоящий отец. А Татьяна особенная, с недолгой любовью к сыну и со страстью ко мне. Передо мной стояли бездонные глаза красивой девушки. Она, глядя в меня, как будто говорила: я буду ждать тебя, жить надеждами на лучшее, оставляю тебе напоминание о себе - ковёр с рисунками из листьев. Представь, что я прилетела к тебе весенней бабочкой, которая спряталась, а проснулась осенью и присела на жёлтый ковёр из листьев.

Вернулся к реальности, когда увидел перед собой стоящего сына с запиской от Татьяны:

-Володя, прости. Я ушла навсегда. Не ищи. Устраивай свою жизнь без меня. Извини.

Володя не понимал, почему я лежу на коврике, незнакомом ему, лежу не на любимом диване, а на полу. Поднялся, не говоря ни слова. Закрылся для всех. Сын тяжело переживал разлуку с Татьяной, но не проявлял никакой инициативы найти её, поговорить, объясниться. А я молчал потому, что боялся сделать сыну больно. В доме чувствовалось напряжение. Я отдыхал и расслаблялся, забывался немного, когда ложился на коврик с рисунками из осенних листьев—это спасало меня. Таня не звонила, не давала о себе знать ни мне, ни сыну. Наверное, разлюбила меня, я снова смотрел назад, терял надежду, не мог успокоить своё сердце, вспоминал жёлтые и багряные листья в парке, которые своим шёпотом повторяли три слова: я люблю вас. Но, очевидно, не судьба быть вместе с Таней.

Шло время. Решил заняться наукой и осуществить свою мечту - защитить докторскую диссертацию, в молодости не было возможности, а сейчас собран материал, появилось время. Тема моей диссертации была актуальной «Теоретическое определение усилия пробивания материалов в быстродействующих машинах». Работа кипела, у меня всё получалось, накопленный опыт помогал в написании научной работы. Лампочка, зажженная Татьяной во мне, воодушевляла и вдохновляла. Володя защитил диплом. И после защиты сказал:

--Папа, я уезжаю со своим другом в город Муром, где будем вместе работать, хотим создать компьютерную фирму. Папа Дмитрия нам поможет.

Через неделю провожал сына к другу. Прощаясь, Володя сказал:

-- Я понял, что произошло между нами. Татьяна полюбила тебя. Мне тяжело об этом говорить. Я любил её. Твоей вины нет. Ты воспитал меня хорошо. Разлука с Таней закалила и многому научила. Уезжаю навсегда. У нас с тобой разные дороги. Пока свой адрес сохраню в тайне. Извини. Спасибо за всё.

Пожал мне руку и, не поворачиваясь, сел в вагон, который умчал его в другую взрослую жизнь. В душе пусто, темно, искры печали и тоски сыпались из моих глаз.

Время шло. Прошёл почти год после ухода Татьяны, полгода со дня отъезда сына. Я бросался к телефону, ожидая звонков, но, увы. Телефон молчал.

Диссертация была на выходе. Помогали в работе воспоминания о Татьяне, её бездонные глаза, смотрящие внутрь, её заветные три слова: я люблю вас. По ночам она снилась мне, бережно хранил память о ней. Дни и ночи мелькали. Разлука с Таней только усиливала любовь к ней. Иногда во мне горел пожар, тогда я гасил его на своём коврике из листьев. Коврик стал моим спасением и талисманом.

Защита диссертации назначена через месяц. Звонков, которых я так ожидал, не было. О Володе я не волновался. Интуиция подсказывала, что у него всё хорошо. Он умный, красив, рассудителен, умеет работать. Если бы ему было плохо, он бы поделился со мной. Я выпустил его из гнезда с хорошим багажом. Совесть моя чиста. Но почему не звонит Татьяна? Здорова ли? Где она? Помнит ли? Или уже вышла замуж? Своими мыслями звал её, ждал, иногда приказывал себе: перестань мне сниться по ночам, Таня! Сердце моё переполнялось любовью к девушке.

Защита диссертации прошла успешно. Ждал решения ВАКа, которая должна была подтвердить мою защиту. Огорчала пустота в доме. Иногда в мыслях загонял себя в угол. Почему сам не сказал Татьяне о своей любви, почему не обнял её, не прижал к груди, почему не бросил всё и не ушёл за ней? Чего я жду? Снова новых действий Татьяны. Вина лежит только на мне, я один виноват в разлуке с любимой, я эгоист, думал только о сыне и о себе. Татьяне позволил уйти!? Какая трещина в моём сердце! Мне не мил весь белый свет. Так говорил я себе, виня во всём и ничего не делая, злился, настроение было депрессивное.

Но однажды среди ночи раздался звонок. Слышу загадочный женский голос:

--Алло, алло, это Таня, звоню из Лондона, была в длительной командировке, но завтра возвращаюсь, встретьте меня, пожалуйста. Прилечу в аэропорт Внуково. Надеюсь на желанную встречу.

Пи- пи- пи…Я так хотел поговорить, уточнить время прилёта, но звонок был короткий, долгожданный и неожиданный.

Как прошёл день, не помню. Метался по городу, тратил массу денег, покупая всё подряд, хотел сделать сюрприз, но не знал, чем удивить. Я больше рисовал образ Татьяны, чем знал её. Сейчас это понимал отчётливо. Приехал в аэропорт заранее, наблюдая за встречами и расставаниями чужих мне людей. Внимательно слушал сообщения о прибытиях самолётов. Наконец – то, нужный мне рейс. Ожидаю. Появляется Татьяна, улыбчивая, модная стрижка, вместо косы. Другая, но такая родная и близкая. Она ждала свой багаж. Взяла легко чемодан на колёсиках и двинулась ко мне. Обнялись, поцеловались и пошли к такси, заказанным мною заранее. Сели на заднее сидение в машине, не говорили друг другу ни слова, держались за руки и молчали. Подъехали к моему дому, поднялись на восьмой этаж пешком. Зашли и кинулись в объятия друг к другу. Это незабываемое свидание для меня и Тани. Мы как будто переживали его много раз. Результат этого долгожданного свидания - рождение двух мальчишек- близнецов Артёма и Арсения, которым уже по пятнадцать лет. Это братья Володи. Коротко скажу, что три года мы были в Америке, я читал лекции. Таня растила детей, сдала на права по вождению машины. Очень берегла наш дом. Знания языков пригодились. Делала переводы, иногда сопровождала гостей, прибывших из-за рубежа. Без коврика, подаренного мне Таней, мы никуда не ездили. Он был нашим всем.

Жизнь устроилась, но хотелось встретиться с Володей. Рассказать ему о себе, о жене, о братьях. Вернулись в Россию. Таня знала о моей боли и хотела помочь мне встретиться со старшим сыном. Татьяна нашла друга Володи, позвонила ему и узнала, что у старшего сына всё в порядке. У него четверо детей. Он муж его сестры. Таня просила о встрече, но Дмитрий сказал:

-Володя не приедет, но, если хотите, сообщу, что он с семьёй вчера улетел в Иерусалим к своим друзьям. Вот телефон его друзей.

Дмитрий продиктовал номер. Таня решительна, убедительна всегда. Она знает, что и как делать. Взяты билеты до Тель - Авива, заказана гостиница, на десять дней мы летели в Израиль. Я позвонил другу Володи и попросил пригласить его к телефону. Володя взял трубку. Я ему сказал только одну фразу: «Володя, завтра в 10 утра встречаемся у Стены Плача» и положил трубку.

Вот и встретились с сыном. И как добрый знак воссоединения - вы, Софья Львовна.

--Володя, как здорово, что у тебя четверо детей. Кто они, мальчики, девочки? - спросила я многодетного отца.

--Я женился на вдове Ларисе, сестре моего друга, у неё было два мальчика. Муж офицер погиб при выполнении служебного долга. Лариса после этого приехала к родителям. Мы познакомились. Шло время. Полюбили друг друга, поженились и родили ещё двух мальчиков. Четыре отличных парня. А сегодня узнал, что есть два брата.

- Софья Львовна, представьте: в нашей семье почти футбольная команда, - радовался Володя.

Я сидела, слушала эту историю, и мне становилось тепло от счастливого конца. Важно, что отец и сын снова друзья. Жизнь расставила все точки над «i». Они договорились встретиться семьями на завтра в ресторане и пригласили меня.

Я пришла с двумя букетами для женщин, но застыла на пороге ресторана. За большим столом с одной стороны сидела семья Володи, а с другой – семья Э.К. Во главе стола стоял стул, на котором висел коврик, расписанный багряными и жёлтыми листьями. Я поняла, что моё присутствие лишнее. Передав букеты через официанта, возвращалась домой. Я шла медленно, обдуваемая ветром любви в этом огромном странном мире. Июль 2011 год